???????

?????? ???????

ШЕКСПИР (Shakespeare) Уильям (1564-1616), английский драматург, поэт; был актером королевской труппы. Поэмы «Венера и Адонис» (1593) -- на мифологический сюжет, «Лукреция» (1594) -- из римской истории. «Шекспировский канон» (бесспорно принадлежащие ему пьесы) включает 37 драм. Ранние пьесы проникнуты жизнеутверждающим началом: комедии «Укрощение строптивой» (1593), «Сон в летнюю ночь» (1596), «Много шума из ничего» (1598). Трагедия о любви и верности ценою жизни «Ромео и Джульетта» (1595). В исторических хрониках («Ричард III», 1593; «Генрих IV», 1597-98), трагедиях («Гамлет», 1601; «Отелло», 1604; «Король Лир», 1605; «Макбет», 1606), в «римских трагедиях» (политических -- «Юлий Цезарь», 1599; «Антоний и Клеопатра», 1607; «Кориолан», 1607), лирико-философских «Сонетах» (1592-1600, опубликованы в 1609) нравственные, общественные и политические конфликты эпохи осмыслил как вечные, неустранимые, как законы мироустройства, при которых высшие человеческие ценности -- добро, достоинство, честь, справедливость -- неизбежно извращаются и терпят трагическое поражение. Создал яркие, наделенные могучей волей и сильными страстями характеры, способные как к героическому противоборству с судьбой и обстоятельствами, самопожертвованию, переживанию ответственности за разлад мира («распавшуюся связь времен»), так и готовые преступить нравственный «закон» и погибнуть ради всепоглощающей их идеи или страсти (честолюбия, власти, любви). Поиски оптимистического решения конфликтов привели к созданию романтических драм «Зимняя сказка» (1611), «Буря» (1612). Трагедии Шекспира -- величайшие образцы трагического в мировой литературе.

* * *

ШЕКСПИР (Shakespeare) Уильям (23 апреля 1564, Стратфорд-он-Эйвон -- 23 апреля 1616, там же), английский драматург и поэт.

Стратфорд. Отъезд в Лондон

Родился в семье торговца и почтенного горожанина Джона Шекспира. Предки Шекспира в течение нескольких веков занимались хлебопашеством в окрестностях Стратфорда. 1568-69 -- годы наибольшего процветания семьи, за которыми последовало медленное разорение. Около 1580 Уильяму пришлось бросить школу, которая в Стратфорде была отменной, и начать работать. Предполагают, что, оставив школу, Шекспир какое-то время в качестве подмастерья помогал отцу. В ноябре 1582 он женился на Энн Хэтеуэй. Возможно, женитьба была вынужденной: в мае следующего года родился их первый ребенок -- дочь Сьюзен. В феврале 1585 на свет появилась двойня -- сын Гамнета и дочь Джудит. Во второй половине 1580-х гг. Шекспир уезжает из Стратфорда. Наступают так называемые «утраченные» или «темные годы», о которых ничего неизвестно.

На рубеже 1590-х гг. Шекспир приезжает в Лондон. В эти годы была создана его первая пьеса -- хроника «Генрих VI». Сделавшись достаточно заметной фигурой, Шекспир сразу же удостоился ревнивого выпада со стороны одного из царивших тогда на сцене драматургов группы «университетские умы» Роберта Грина, назвавшего его «потрясателем сцены» (каламбурная игра на фамилии Шекспира: Shake-speare, то есть «потрясатель копья») и вороной, которая «рядится в наши перья» (переиначенная цитата из «Генриха VI). Таким был первый сохранившийся отзыв.

Появление нового драматурга

В 1592-94 лондонские театры закрываются из-за эпидемии чумы. Во время невольной паузы Шекспир создает несколько пьес: хронику «Ричард III», «Комедию ошибок» и «Укрощение строптивой», свою первую трагедию (еще выдержанную в бытовавшем стиле «кровавой трагедии») «Тит Андроник», а также выпускает в свет впервые под своим именем поэмы «Венера и Адонис» и «Лукреция». В 1594 после открытия театров Шекспир присоединяется к новому составу труппы лорда-камергера, называвшейся так по должности ее покровителя Хансдона. Со сцены сошли (умерли или перестали писать для театра) «университетские умы». Начинается эпоха Шекспира. Вот что писал один из его современников Ф. Мерез в 1597: «Подобно тому, как Плавт и Сенека считались у римлян лучшими по части комедии и трагедии, так Шекспир у англичан является наипревосходнейшим в обоих видах пьес, предназначенных для сцены.

Творческий взлет. «Глобус»

В 1590-х гг. (период, который принято считать первым в шекспировском творчестве) Шекспир создает все свои основные хроники а также большинство комедий. В 1595-96 годах написана трагедия «Ромео и Джульетта», вслед за ней -- «Венецианский купец» -- первая комедия, которую впоследствии назовут «серьезной».

Осенью 1599 открывается театр «Глобус». Над входом -- крылатые слова: «Весь мир -- театр» («Totus mundis agit histrionem»). Шекспир один из его совладельцев, актер труппы и основной драматург. В год открытия «Глобуса» он пишет римскую трагедию «Юлий Цезарь» и комедию «Как вам это понравится», которые разработкой меланхолических характеров открывают путь к созданному годом позже «Гамлету». С его появлением начинается период «великих трагедий» (1601-1606). К ним принадлежат «Отелло» (1604), «Король Лир» (1605), «Макбет» (1606). Тон комедий теперь посерьезнел, а иногда становится и вовсе мрачным в таких произведениях, как «Троил и Крессида» (1601-1602), «Все хорошо, что хорошо кончается» (1603-1603), «Мера за мера» (1604).

Неожиданный отъезд в Стратфорд

28 марта 1603 умирает королева Елизавета. Английский трон переходит к Якову I, сыну казненной Марии Стюарт, наследовавшему корону Шотландии. Новый король подписывает патент, по которому принимает под свое высочайшее покровительство труппу актеров лорда-камергера. Отныне они будут именоваться «слугами его величества короля». После 1606 начинается последний период шекспировского творчества, завершившийся в 1613 его отъездом в родной Стратфорд. В это время создаются трагедии на античные сюжеты («Антоний и Клеопатра», «Кориолан», «Тимон Афинский», 1607-08). За ними последовали поздние «романтические» пьесы, в числе которых «Зимняя сказка» и «Буря» (1610-12).

Причиной неожиданного прекращения столь удачной карьеры драматурга и отъезда из столицы была, по всей видимости, болезнь. В марте 1616 Шекспир составляет и подписывает завещание, которое впоследствии вызовет так много недоумений насчет его личности, авторства и станет поводом к тому, что назовут «шекспировским вопросом». Принято считать, что Шекспир умер в тот же день, что и родился -- 23 апреля. Два дня спустя последовало погребение в алтаре церкви Святой Троицы на окраине Стратфорда, в метрической книге которой об этом и была сделана запись.

При жизни Шекспира его произведения не были собраны. Отдельно печатались поэмы, сборник сонетов. Пьесы первоначально появлялись в так называемых «пиратских изданиях» с испорченным текстом, за которыми в виде опровержения следовало, как правило, издание, подготовленное автором. По формату эти издания носят название кварто (quarto). После смерти Шекспира усилиями его друзей-актеров Хеминга и Конделла было подготовлено первое полное издание его сочинений, включающее 36 пьес, так называемое Первое Фолио (The First Folio). Восемнадцать из них ранее вообще не печатались.

Хроники

Шекспир начал с хроник -- пьес о событиях национальной истории, закон которой обозначен им словом Время. Основные шекспировские хроники образуют два цикла по четыре пьесы (тетралогии). Первая -- «Генрих VI» (три части) и «Ричард III». Вторая -- «Ричард II» (1595), «Генрих IV» (две части; 1596-1598) и «Генрих V» (1599).

В первой тетралогии из хаоса смуты является сильная историческая личность, стремящаяся подчинить себе Судьбу и Время, -- Ричард III. Сила способна обеспечить трон, но не способна удержать его, если государь нарушает законы нравственности и превращает историю в политический спектакль.

Тема второй тетралогии -- становление национального государства. Хроника «Генрих IV» повествует о захвате власти Генрихом IV, родоначальником династии Ланкастеров, и о юности будущего идеального короля Генриха V. Под началом сэра Джона Фальстафа в кабаках и на большой дороге проходит школу жизни принц Генрих. Принц черпает силу у земли, у всего, что телесно и материально и что воплощает Фальстаф, шут Времени. Под смех Фальстафа со сцены сходит Средневековье с его рыцарской вольницей, воплощенной в образе Гарри Готспера, соперника принца. Своего идеального монарха Шекспир считает необходимым провести через народный смеховой фон. Однако в финале, когда принц коронован, Фальстаф изгоняется, ибо не по законам природы существует государственный порядок. В их противоречии -- источник шекспировского трагизма.

Комедии

Комедия Шекспира не была сатирической и этим резко отличалась от всего последующего развития жанра. Ее смех идет от ощущения полноты жизни, ее силы, красоты, изменчивости. У шекспировской комедии есть своя великая тема -- Природа. У нее есть свой любимый герой - шут, исполненный знания жизни не каковой она кажется, а какова она есть.

Все ранние комедии Шекспира могут быть определены по названию первой из них -- «Комедия ошибок». Однако источник и традиция комического в них варьируются. Если основой «Комедии ошибок» были образцы античной, римской комедии, то комедия «Укрощение строптивой» (1594) указывает на связь шекспировского смеха с народным карнавалом.

Строптивицу, оказывается, не так уж сложно укротить, если все дело не в ее характере, -- сильном, лишенном мелочности, а потому на поверку куда менее строптивом, чем у многих других героинь, а в том, что еще не нашелся укротитель. Женихи Бьянки? Их невозможно представить рядом с Катариной. Возник Петруччо, и все стало на свои места. Все в этой комедии дано с карнавальным преизбытком: и первоначальная строптивость жены, и в качестве исправительного для нее средства тирания мужа, и, наконец, мораль под занавес. Без поправки на карнавальность нельзя воспринимать ни перевоспитания героини, ни назидательной речи, произнесенной ею в качестве урока другим строптивицам.

Комедия «Сон в летнюю ночь» (1595-96) повествует о прихотливости любовного чувства, о его праве, подтвержденном чудом природы, которое здесь же материализуется волшебным миром леса, где правят Оберон, Титания, эльфы. «Сон в летнюю ночь» -- одна из самых светлых, музыкальных, изящных комедий Шекспира. Кажется, она и возникла так же легко, на едином вдохновенном дыхании. Возможно, так и было. Но тогда поражает другая способность Шекспира -- свести воедино разнообразнейший сюжетный материал и на его основе создать совершенно новое произведение.

Поправимые ошибки, недоразумения, неузнавания лежат в основе конфликта ранних комедий. Но постепенно отношение Шекспира к легким неприхотливым перипетиям меняется. В поздних комедиях, появившихся на рубеже и в начале нового столетия (их называют серьезными, драматическими, проблемными) накапливающиеся изменения становятся очевидны. Привычно обыгрывая название одной из них («Все хорошо, что хорошо кончается», 1602-1603), говорят, что теперь у Шекспира не все хорошо, что хорошо кончается. Счастливый конец, подразумеваемый жанром комедии, перестает убеждать в том, что гармония восстановлена, ибо теперь неслучайны нарушения гармонического миропорядка. Конфликт вошел в характеры, обстоятельства. Разлад стал неотъемлемой чертой мира, в котором живут герои.

Сонеты

Наиболее вероятное время создания сонетов -- 1593-1600. В 1609 вышло единственное прижизненное издание с посвящением, которое и по сей день продолжает оставаться одной из шекспировских загадок. Оно было адресовано таинственному W. H.: тот ли это «прекрасный юноша», друг, к которому обращено большинство сонетов (1-126 из общего числа -- 154)?

Наиболее определенный тематический цикл в шекспировском сборнике представляют первые семнадцать сонетов. У них одна тема: пожелание прекрасному молодому человеку продолжить себя в потомстве, не забыть, сколь скоротечна земная жизнь и земная красота. Это своеобразное введение в книгу, которое могло писаться по заказу и, возможно, еще до того, как возникло личное отношение поэта к другу, исполненное восхищения и искренней любви. Поэт навсегда сохраняет дистанцию, то ли необходимую для его чувства, близкого к поклонению, то ли диктуемую социальным различием, если принять версию, что адресатом сонетов был юный аристократ (граф Саутгемптон или граф Пембрук?). Любовь дарит поэзии вдохновение, но от нее получает вечность. О силе поэзии, способной победить Время, говорится в сонетах 15, 18, 19, 55, 60, 63, 81, 101.

Любви поэта сопутствует мучительное чувство от того, что друг непостоянен в своей привязанности. Это касается и его поэтических пристрастий. Появляется поэт-соперник (сонеты 76, 78, 79, 80, 82-86).

Вторая часть сборника (127-154) посвящена Смуглой леди. Изменившийся тип красоты звучит вызовом традиции, восходящей к небесной любви Ф. Петрарки, противопоставлен его ангельски-белокурой донне. Шекспир подчеркивает, что, опровергая штампы петраркизма, его «милая ступает по земле» (перевод С. Маршака; сонет 130).

Хотя любовь и воспета Шекспиром как незыблемая в своей ценности (сонет 116), сошедшая с небес на землю, она открыта всему несовершенству мира, его страданию, которое готова принять на себя (сонет 66).

Трагедии

Первая подлинно шекспировская трагедия -- «Ромео и Джульетта» -- возникла в окружении комедий и сонетов. Она сонетна по своей языковой природе, ибо ее главный герой Ромео не только говорит, но и любит еще в этой условной традиции. В любви к Джульетте ему предстоит узнать себя и столкнуться с миром. В то же время сонетное слово, пришедшее в трагедию, открыло этому жанру новые лирические возможности в изображении человека, позволившие сменить дошекспировскую риторику глубиной мысли и чувства. Без этого спустя пять лет не был бы возможен «Гамлет».

Небывалая новизна и достоинство Гамлета сказались в том, что, размышляя о необходимости поступка, он взвешивает его последствия и как бы предощущает то, что можно назвать нравственной ответственностью. Побуждаемый к мщению не только призывом отца, но всей привычной логикой «трагедии мести», Гамлет не верит, что его единственный удар что-то способен восстановить в мировой гармонии, что ему в одиночку дано вправить «вывихнутый век». Катастрофично отчуждение Гамлета, нарастающее по ходу действия.

Разлад героя с историческим Временем будет и далее трагически нарастать в шекспировских пьесах. Правда, в «великих трагедиях», написанных вслед «Гамлету», предпринимается последняя попытка эпически цельного и прекрасного героя пробиться в мир: любовью -- Отелло, силой -- Макбет, добром -- Лир. Это не удается: Время непроницаемо для них. Более того -- им и внутренне не дано противостоять разрушительному воздействию Времени. Чем более велик человек, тем страшнее совершается его падение. «Зло есть добро, добро есть зло» (перевод Б. Пастернака) -- зловещим рефреном звучит заклинание ведьм в «Макбете».

Послесловием к трагедиям пишутся последние пьесы Шекспира: «Цимбелин», «Зимняя сказка», «Буря». Первоначально их относили к комедиям. Теперь их принято называть «романтическими драмами» (romances). Повторяя ситуации трагических сюжетов, они завершаются счастливо -- как будто возвращая утопическую надежду на лучшее.

Магистральной идеей эпохи Возрождения была мысль о достойной личности. Время подвергло эту идею трагическому испытанию, свидетельством которого и явилось творчество Шекспира. К финалу в нем нарастает метафора бури, ибо, как в бурю, все вдруг закружилось, спуталось, потерялось. Величие и низость стали легко меняться местами. Человек, спасаясь от самого себя, подобно королю Лиру, бросился назад к природе, сорвал одежду, чтобы в неприкрытой наготе души обнаружить неизвестную прежде сложность внутреннего бытия, свою одновременно Божественную и по-звериному жестокую сущность. «Время вышло из пазов», прежнее единство распалось, замелькало множеством лиц, быть может, поражающих не героическим величием, но небывалым ранее разнообразием, которое впервые и навсегда было запечатлено в драматургии Шекспира.

«Шекспировский вопрос»

Источником огорчений и сомнений для биографов Шекспира послужило его завещание. В нем говорится о домах и имуществе, о кольцах на память для друзей, но ни слова -- о книгах, о рукописях. Как будто умер не великий писатель, а заурядный обыватель. Завещание стало первым поводом задать так называемый «шекспировский вопрос»: а был ли Уильям Шекспир из Стратфорда автором всех тех произведений, которые мы знаем под его именем?

Вот уже сто лет находится немало сторонников отрицательного ответа: не был, не мог быть, поскольку был необразован, не путешествовал, не учился в университете. Стратфордианцами (сторонники традиционной версии) и антистратфордианцами было приведено множество остроумных доводов. Было предложено более двух десятков кандидатов в «Шекспиры». Среди наиболее популярных претендентов философ Фрэнсис Бэкон и предшественник Шекспира в деле преобразования драматического искусства, величайший из «университетских умов» Кристофер Марло. Однако в основном искали среди лиц титулованных: назывались графы Дерби, Оксфорд, Рэтленд -- права последнего были поддержаны и в России. Полагали, что только присущее им образование, положение в обществе и при дворе, возможность путешествовать, открывали широкий обзор жизни, который есть в пьесах. У них могли быть причины скрывать свое настоящее имя, на которое якобы пятном позора по тогдашним представлениям легло бы ремесло драматурга.

Однако в пользу Шекспира свидетельствует главный аргумент: его имя при жизни появилось на десятках изданий отдельных пьес, поэм, на сборнике сонетов. О Шекспире говорили как об авторе этих произведений (почему при каждом упоминании имени следовало ожидать уточнения, что речь идет об уроженце Стратфорда, а не о ком-то еще?). Сразу после смерти Шекспира двое его друзей-актеров издали его произведения, а четыре поэта, включая величайшего из современников Шекспира его друга Бена Джонсона, восславили его. И ни разу никакие опровержения или разоблачения не последовали. Никто из современников и потомков, вплоть до конца 18 в. не усомнился в шекспировском авторстве. Можно ли предположить, что тайна, в которую должны были быть посвящены десятки людей, хранилась столь ревностно?

А как объяснить, что драматург следующего поколения Уильям Давенант, прекрасно осведомленный в театральных делах и сплетнях, придумал легенду, по которой получалось, что его мать -- «Смуглая леди» сонетов, а сам он -- родной сын Шекспира из Стратфорда-он-Эйвон? Чем тут было гордиться?

Шекспировская тайна, безусловно, существует, но это не биографическая загадка, а тайна гения, которому сопутствует то, что поэт-романтик Джон Китс назовет «негативной способностью» Шекспира, его поэтическим зрением -- видеть все и ничем не обнаружить своего присутствия. Уникальная шекспировская тайна, которая принадлежит личности и времени, когда личное впервые прорезывает безличность бытия, а великий драматург, на века вперед создавший портретную галерею новой эпохи, скрывает лишь одно лицо -- свое собственное.

Шекспир завершает процесс создания национальной культуры и английского языка; его творчество подводит трагический итог всей эпохе европейского Возрождения. В восприятии последующих поколений складывается образ Шекспира как всеобъемлющего гения, который у истоков Нового времени создал галерею его человеческих типов и жизненных ситуаций. Пьесы Шекспира по сей день составляют основу мирового театрального репертуара. Большинство из них было многократно экранизировано для кино- и телеэкрана.

To be, or not to be: that is the question:

Whether tis nobler in the mind to suffer

The slings and arrows of outrageous fortune,

Or to take arms against a sea of troubles,

And by opposing end them? To die: to sleep;

No more; and by a sleep to say we end

The heart-ache and the thousand natural shocks

That flesh is heir to, tis a consummation

Devoutly to be wishd. To die, to sleep;

To sleep: perchance to dream: ay, theres the rub;

For in that sleep of death what dreams may come

When we have shuffled off this mortal coil,

Must give us pause: theres the respect

That makes calamity of so long life;

For who would bear the whips and scorns of time,

The oppressors wrong, the proud mans contumely,

The pangs of despised love, the laws delay,

The insolence of office and the spurns

That patient merit of the unworthy takes,

When he himself might his quietus make

With a bare bodkin? who would fardels bear,

To grunt and sweat under a weary life,

But that the dread of something after death,

The undiscoverd country from whose bourn

No traveller returns, puzzles the will

And makes us rather bear those ills we have

Than fly to others that we know not of?

Thus conscience does make cowards of us all;

And thus the native hue of resolution

Is sicklied oer with the pale cast of thought,

And enterprises of great pith and moment

With this regard their currents turn awry,

And lose the name of action. -- Soft you now!

The fair Ophelia! Nymph, in thy orisons

Be all my sins rememberd.

Перевод К. Р.:

Быть иль не быть, вот в чем вопрос.

Что выше:

Сносить в душе с терпением удары

Пращей и стрел судьбы жестокой или,

Вооружившись против моря бедствий,

Борьбой покончить с ним? Умереть, уснуть --

Не более; и знать, что этим сном покончишь

С сердечной мукою и с тысячью терзаний,

Которым плоть обречена, -- о, вот исход

Многожеланный! Умереть, уснуть;

Уснуть! И видеть сны, быть может? Вот оно!

Какие сны в дремоте смертной снятся,

Лишь тленную стряхнем мы оболочку, -- вот что

Удерживает нас. И этот довод --

Причина долговечности страданья.

Кто б стал терпеть судьбы насмешки и обиды,

Гнет притеснителей, кичливость гордецов,

Любви отвергнутой терзание, законов

Медлительность, властей бесстыдство и презренье

Ничтожества к заслуге терпеливой,

Когда бы сам все счеты мог покончить

Каким-нибудь ножом? Кто б нес такое бремя,

Стеная, весь в поту под тяготою жизни,

Когда бы страх чего-то после смерти,

В неведомой стране, откуда ни единый

Не возвращался путник, воли не смущал,

Внушая нам скорей испытанные беды

Сносить, чем к неизведанным бежать? И вот

Как совесть делает из всех нас трусов;

Вот как решимости природный цвет

Под краской мысли чахнет и бледнеет,

И предприятья важности великой,

От этих дум теченье изменив,

Теряют и названье дел. -- Но тише!

Прелестная Офелия! -- О нимфа!

Грехи мои в молитвах помяни!

Перевод П. Гнедича:

Быть иль не быть -- вот в чем вопрос.

Что благороднее: сносить удары

Неистовой судьбы -- иль против моря

Невзгод вооружиться, в бой вступить

И все покончить разом... Умереть...

Уснуть -- не больше, -- и сознать -- что сном

Мы заглушим все эти муки сердца,

Которые в наследье бедной плоти

Достались: о, да это столь желанный

Конец... Да, умереть -- уснуть... Уснуть.

Жить в мире грез, быть может, вот преграда. -

Какие грезы в этом мертвом сне

Пред духом бестелесным реять будут...

Вот в чем препятствие -- и вот причина,

Что скорби долговечны на земле...

А то кому снести бы поношенье,

Насмешки ближних, дерзкие обиды

Тиранов, наглость пошлых гордецов,

Мучения отвергнутой любви,

Медлительность законов, своевольство

Властей... пинки, которые дают

Страдальцам заслуженным негодяи, --

Когда бы можно было вековечный

Покой и мир найти -- одним ударом

Простого шила. Кто бы на земле

Нес этот жизни груз, изнемогая

Под тяжким гнетом, -- если б страх невольный

Чего-то после смерти, та страна

Безвестная, откуда никогда

Никто не возвращался, не смущали

Решенья нашего... О, мы скорее

Перенесем все скорби тех мучений,

Что возле нас, чем, бросив все, навстречу

Пойдем другим, неведомым бедам...

И эта мысль нас в трусов обращает...

Могучая решимость остывает

При размышленье, и деянья наши

Становятся ничтожеством... Но тише, тише.

Прелестная Офелия, о нимфа --

В своих святых молитвах помяни

Мои грехи...

Перевод М. Лозинского:

Быть или не быть, -- таков вопрос;

Что благородней духом -- покоряться

Пращам и стрелам яростной судьбы

Иль, ополчась на море смут, сразить их

Противоборством? Умереть, уснуть, --

И только; и сказать, что сном кончаешь

Тоску и тысячу природных мук,

Наследье плоти, -- как такой развязки

Не жаждать? Умереть, уснуть. -- Уснуть!

И видеть сны, быть может? Вот в чем трудность;

Какие сны приснятся в смертном сне,

Когда мы сбросим этот бренный шум,

Вот что сбивает нас; вот где причина

Того, что бедствия так долговечны;

Кто снес бы плети и глумленье века,

Гнет сильного, насмешку гордеца,

Боль презренной любви, судей неправду,

Заносчивость властей и оскорбленья,

Чинимые безропотной заслуге,

Когда б он сам мог дать себе расчет

Простым кинжалом? Кто бы плелся с ношей,

Чтоб охать и потеть под нудной жизнью,

Когда бы страх чего-то после смерти, --

Безвестный край, откуда нет возврата

Земным скитальцам, -- волю не смущал,

Внушая нам терпеть невзгоды наши

И не спешить к другим, от нас сокрытым?

Так трусами нас делает раздумье,

И так решимости природный цвет

Хиреет под налетом мысли бледным,

И начинанья, взнесшиеся мощно,

Сворачивая в сторону свой ход,

Теряют имя действия. Но тише!

Офелия? -- В твоих молитвах, нимфа,

Да вспомнятся мои грехи.

Перевод Б. Пастернака

Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль

Смиряться под ударами судьбы,

Иль надо оказать сопротивленье

И в смертной схватке с целым морем бед

Покончить с ними? Умереть. Забыться.

И знать, что этим обрываешь цепь

Сердечных мук и тысячи лишений,

Присущих телу. Это ли не цель

Желанная? Скончаться. Сном забыться.

Уснуть... и видеть сны? Вот и ответ.

Какие сны в том смертном сне приснятся,

Когда покров земного чувства снят?

Вот в чем разгадка. Вот что удлиняет

Несчастьям нашим жизнь на столько лет.

А то кто снес бы униженья века,

Неправду угнетателей, вельмож

Заносчивость, отринутое чувство,

Нескорый суд и более всего

Насмешки недостойных над достойным,

Когда так просто сводит все концы

Удар кинжала! Кто бы согласился,

Кряхтя, под ношей жизненной плестись,

Когда бы неизвестность после смерти,

Боязнь страны, откуда ни один

Не возвращался, не склоняла воли

Мириться лучше со знакомым злом,

Чем бегством к незнакомому стремиться!

Так всех нас в трусов превращает мысль,

И вянет, как цветок, решимость наша

В бесплодье умственного тупика,

Так погибают замыслы с размахом,

В начале обещавшие успех,

От долгих отлагательств. Но довольно!

Офелия! О радость! Помяни

Мои грехи в своих молитвах, нимфа.

Перевод В. В. Набокова:

Быть иль не быть -- вот в этом

Вопрос; что лучше для души -- терпеть

Пращи и стрелы яростного рока

Или, на море бедствий ополчившись

Покончить с ними? Умереть: уснуть

Не более, и если сон кончает

Тоску души и тысячу тревог,

Нам свойственных, -- такого завершенья

Нельзя не жаждать. Умереть, уснуть;

Уснуть: быть может, сны увидеть; да,

Вот где затор, какие сновиденья

Нас посетят, когда освободимся

От шелухи сует? Вот остановка.

Вот почему напасти так живучи;

Ведь кто бы снес бичи и глум времен,

Презренье гордых, притесненье сильных,

Любви напрасной боль, закона леность,

И спесь властителей, и все, что терпит

Достойный человек от недостойных,

Когда б он мог кинжалом тонким сам

Покой добыть? Кто б стал под грузом жизни

Кряхтеть, потеть, -- но страх, внушенный чем-то

За смертью -- неоткрытою страной,

Из чьих пределов путник ни один

Не возвращался, -- он смущает волю

И заставляет нас земные муки

Предпочитать другим, безвестным. Так

Всех трусами нас делает сознанье,

На яркий цвет решимости природной

Ложится бледность немощная мысли,

И важные, глубокие затеи

Меняют направленье и теряют

Названье действий. Но теперь -- молчанье...

Офелия...

В твоих молитвах, нимфа,

Ты помяни мои грехи.