|
т шарабан: шины дутые, спицы в золотой цвет крашенные, верх жёлтой кожи. И выходит из него девка, каких Сенька никогда ещё не видывал, даже на Кузнецком мосту, даже на Красной площади в престольный праздник. Нет, не девка, а девушка или, правильнее сказать, дева.
|
Нe sat with the lads on the bench, in front of Deryugins groceries, the local grocery guy (2). They smoked tobacco wagging their tongues.
All of a sudden there drove up a chariot, pneumatic tires, gold-painted spokes and hood made of yellow leather*. And then from the chariot there stepped a slut. Such a babe Sen?ka (1) had never seen before, neither on Kuznetsky bridge (2), nor in Red Square (1) during a patronal festival (4). No, she was not a slut, but a pretty girl or, to be correct, a fair maiden.
|
|
|
Опёрся Скорик о стену, стал думать, как из ямы этой выбираться.
Вдруг прямо под ним, где стоял, дыра раскрылась - чёрная, сырая. И оттуда попёрла косматая башка, да Сеньке лбом в коленку.
Он заорал:
- Свят, свят! - и прыг в сторону.
А башка на него залаялась:
- Чего растопырился? Нору всю загородил! Ходют тут, косолапые!
Только тогда Сенька догадался, что это «крот» из своей берлоги вылез. Было в подземной Хитровке такое особое сословие, «кроты», которые в дневное время всегда под землёй обретались, а наружу если и вылезали, то ночью. Про них рассказывали, что они тайниками с ворованным добром ведают и за то получают от барыг со сламщиками малую долю на проедание и пропитие, а одёжи им вовсе никакой не надо, потому что зачем под землёй одёжа?
- Дяденька «крот»! - кинулся к нему Сенька. - Ты тут все ходы - выходы знаешь. Выведи меня на волю, только не через дверь, а как-нибудь по-другому.
- По-другому нельзя, - сказал «крот», распрямляясь. - Из Кулаковки только на Свинью выход. Если подрядишь, могу в другой подвал сопроводить. В Будинку - гривенник, в Румянцевку семишник, в Ероху пятнадцать…
Скорик обрадовался:
- В Ероху хочу! Это ещё лучше, чем на улицу!
|
Skorik (2) leaned against the wall and began to rack his brains how to get out from the pit. Suddenly, right beneath* him there opened a dark, damp hole and from this hole came out a shaggy noddle and knocked his forehead right against Sen?kas knee.
He screamed:
-“God almighty!*” and jumped aside.
And the noddle barked at him:
-“What do you mean by blocking the exit?! You, blockhead*!
And then it dawned on Senka at, that it was a “mole”, getting out of his lair. There was a special estate in Khitrovka (2) underground - “moles” - people, who stayed underground in the day-time and never came up until it got dark. They were said to know about caches with stolen things and to get some money from fences* for food and drink, but they didnt need any clothes - whats the good of fine rags underground?
- “Uncle “mole”!” - Sen?ka appealed to the man*. - You know all the ins and outs here! Please, take me back into the open, not through the door but in some other way”.
- “Cant be done in any other way, - said the “mole” straightening himself. - From Kulakovka (2) there is only one exit to Svin?ya (2). If you hire me, I can lead you into another basement. Its only a dime (4) to Budinka (2), Rumyantsevka (2) - 7 copecks and 15 copecks to Erokha (2)- …”
- “Let it be Erokha! Its even better than getting outside!” - rejoiced Skorik.
|
|
|
КАК СЕНЬКЕ ЖИЛОСЬ В БОГАТСТВЕ
История первая. Про лиху беду начало
Оказалось - трудно.
На Лубянской площади, где извозчики поят лошадей из фонтана, Сеньке тоже пить захотелось - кваску, или сбитня, или оранжаду. И брюхо тоже забурчало. Сколько можно не жрамши ходить? Со вчерашнего утра маковой росинки во рту не было. Чай не схимник какой.
Тут-то и началась трудность.
У обычного человека всякие деньги имеются: и рубли, и гривенники с полтинниками. А у богатея Сеньки одни пятисотенные. Это ведь ни в трактир зайти, ни извозчика взять. Кто ж столько сдачи даст? Да ещё если ты во всём хитровском шике: в рубахе навыпуск, сапогах-гармошке, фартовом картузе взалом.
|
HOW SEN?KA HAS BECOME A RICH MAN.
The story I. The first step is the hardest.
It turned out that its uneasy to be a rich man*.
In Lubyanka Square (2), where cabbies watered their horses from the fountain, Sen?ka also felt thirsty. He could with a glass of kvass (1), or sbiten? (2), or orangeade. His stomach* also began to rumble. No wonder*! Not a bite since yesterday*! Its not as if he was a fasting hermit (3)!
But the problem was that ordinary people have money of different values: 10 copeck coins, and 50 copeck coins and roubles, but Sen?ka possessed nothing but 500 hundred - rouble bills! What can one do with a five hundred bill? They wont change it in a tavern! You cant take a cab either!* Especially, if you are in full splendor of the Khitrovka style: a shirt worn outside trousers, pleated boots and a cocked peaked cap.
|
|
